Рукописная сатира «Газета из ада» в переработке И. С. Мяндина

Иван Степанович Мяндин (1823—1894) — печорский книжник из числа крестьян- старообрядцев, житель старинного села Усть-Цильма. В истории крестьянской письменности XIX в. Мяндину принадлежит важное место как переписчику старинных книг, редактору древнерусских сочинений и создателю собственных литературных произведений.Рукописное наследие Мяндина отличается разнообразием тем и сюжетов: он перерабатывал апокрифы, легенды из патериков, древнерусские биографии библейских героев, жития святых и т. д. Литературный кругозор Мяндина свидетельствует о его образованности и широких интересах в области русской и мировой истории, византийской и славянской письменности. Большинство мяндинских сборников хранится в составе Усть-Цилемского и Усть-Цилемского нового рукописных собраний Института русской литературы (Пушкинский Дом) РАН (далее ИРЛИ).

«Первооткрывателем» творчества Мяндина является В. И. Малышев— создатель Древлехранилища в ИРЛИ. В. И. Малышев изучил некоторые рукописи печорского книжника и впервыеописал особенности его редакторской работы [3]. Вслед за ним к мяндинским текстам обратились Н. С. Демкова, Н. Ф. Дробленкова, Я. С. Лурье, Е. К. Ромодановская и многие другие. В наши дни творчество Мяндина активно изучает Т. Ф. Волкова. Усилиями названных исследователей в научный оборот введены десятки мяндинских переделок древнерусских произведений, изучены основные приемы в его работе с источниками. Эти приемы заключаются в следующем: Мяндин объединял в рамках одного сюжета мотивы, восходящие к разным источникам; к некоторым произведениям он создавал несколько списков, повторно обращаясь к источнику для уточнения деталей; осуществлял синонимические замены, правку стиля, изменение композиции и сюжета, добавлял новый материал;сокращал отдельные предложения, эпизоды и даже крупные части текста в целях «выравнивания» композиции; особое внимание уделял концовкам текста, включал морально¬назидательные обращения к читателю и т. д.[2].

Несмотря на богатую историю изучениятворчества Мяндина, не все его переработки в настоящее время изучены и опубликованы. Наша статья посвящена еще одной мяндинской переработке, которая до сих пор не привлекала внимания исследователей. В состав двух мяндинских сборников, хранящихся в ИРЛИ, входят спискистихотворной сатиры «Газета из ада» (Усть-Цилемское собрание, № 72;Усть-Цилемское новое собрание, № 322).

«Газета из ада» — один из текстов народной религиозно-сатирической поэзии, в котором дается критическая оценка современности, описываются суд Сатаны над грешниками и адские муки. Отдельные мотивы сближают этот памятник с произведениями апокрифической и визионерской литературы [4]. Сочинение получило широкое распространение в рукописной и устной традиции XVIII —XX вв. Внимание исследователей сатира привлекла уже с середины XIX в. (А. Н. Афанасьев и др.). В наши дни «Газете из ада» посвятили свои статьи В.П. Бударагин, Н. Ю. Кузнецова, Н. Б. Храмова и другие. Общим местом в работах исследователей является мысль о старообрядческом происхождении сатиры. Однако, как установил недавноС. В. Алпатов, сатира имеет западноевропейские источники и, вероятно, вошла в русскую письменность в началеХУШ в., в период активной европеизации русской культуры[ 1].

В задачи нашего исследования входят изучение редакторской работы Мяндина при создании собственной версии этой сатиры ианализ соотношения двух мяндинских списков сатиры.

Принадлежащие перу Мяндина два списка сатиры очень близки между собой, разночтения касаются лишь синонимических замен, наличия или отсутствия отдельных слов. Тем не менее, нам удалось установить, какой из этих списков более ранний. По бумаге это определить невозможно, поэтому мы воспользовались методами текстологического анализа. Очевидно, что типичные чтения, совпадающие с чтениями большинства других списков сатиры, могут свидетельствовать о более раннем происхождении текста; уникальные единичные чтения — признак вторичности текста. На основании этого анализа можно сделать вывод о том, что список ИРЛИ, Усть-Цилемское собрание, № 72 первичен, а второй список был изготовлен Мяндиным позднее, вероятно, на основе списка № 72. Таким образом, Мяндин не стал при создании второго списка существенно менять свой текст, как он делал в ряде других случаев, ограничился лишь мелкими исправлениями.

Для решения основной задачи, т. е. для определения степени оригинальности мяндинской редакции, необходимо было изучить и другие списки сатиры. Текстологический анализ сатиры осуществлен нами на материале 18 ее списков: кроме списков Мяндина, это другие рукописи из ИРЛИ, Саратовского государственного университета и тексты, опубликованные в статье С. В. Алпатова[1]. Копии рукописных источников предоставлены мне для изучения моим научным руководителем А. В. Пигиным. Следует отметить значительную вариативность текста сатиры в этих рукописях. Вероятными источниками для переработки Мяндина послужили тексты, представленные списками: Саратовский государственный университет, коллекция И. А. Шляпкина, № 628 и ИРЛИ, Северодвинское собрание, № 304.

Сравнение мяндинских списков с этими текстами позволило установить основные особенности мяндинской редакции «Газеты из ада»:
1. Мяндин существенно сокращает число грешников, наполняющих ад, удаляет из текста описание их работы в аду.Он опускает следующие группы: табачники, блудники, подлые дворяне, священники-мошенники, игрецы, развратные миряне и др. Из исходного списка оставлены лишьчернецы (т. е. грешные монахи), пьяницы, «:гордыя господа» и ростовщик. Благодаря произведенным сокращениям главным объектом сатиры у Мяндина оказались монахи — им уделено в его тексте основное внимание. Приметами «нынешних времен» являются «безчиние», которое в «монастырях проживает», «гордость», которая «с монахами познакомилась», и т. д. Князь тьмы выносит инокам приговор: «вы весь век жили богатства ради, а не спасения ради». Подобные обвинения монашества и духовенства характерны для просветительской сатиры XVIII в. В сочинении Мяндина их можно объяснить старообрядческой идеологией писателя, его принадлежностью к беспоповскому направлению.
2. Мяндин уменьшил число инфернальных персонажей: в его переработке отсутствуют адский курьер, внук Сатаны, которые упоминаются в начале исходного текста. Вероятно, сокращение было произведено по той причине, что упоминание этих второстепенных персонажей замедляло, по мнению Мяндина, динамику повествования, отвлекало внимание читателя от главных героев произведения.
3. Мяндин переработал образ Сатаны, сократил его речии связанный с ним комплекс мотивов. Так, в исходном тексте Сатана высказывается о табаке и моде, сам отправляет за грешниками бесов, привозит «газету», разговаривает с грешниками, устраивает для бесов бал — все эти демонологические мотивы печорский книжник снимает.Похоже, что Мяндин опустил те детали, благодаря которым образ Сатаны приобретал отчасти комический характер. Некоторая подчеркнутая статичность и величественность Сатаны в мяндинской версии придают этому образу более традиционные для христианских текстов черты абсолютного мирового зла. В подобном ключе Мяндин перерабатывал демонологические образы и в некоторых других своих редакциях древнерусских повестей — например, в Повести о бесе Зерефере[5].
4. Однако переработка Мяндиным исходного текста заключается не только в его последовательном сокращении. В самом конце произведения Мяндин добавляет новый фрагмент, связанный с образами нищих. В большинстве списков сатиры текст заканчивается тем, что Сатана отправляет нищих в рай. Мяндин сохраняет этот фрагмент, но дополняет его следующим рассуждением: «Конечно неединаки суть инищи, которыя хоша инищету терпетъ тоже нехотели, а на воровство иленость себя вручили, а потому ивоаде место нашли нетесно, что ибогачи иныя тоже получили»(ИРЛИ, Усть-Цилемское собрание, № 72). Мяндин утверждает, что нищие нищим рознь, что среди них немало встречается бездельников и воров, которых ожидает та же участь,что и богатых, — гореть в аду.

Необходимо отметить, что скепсис по отношению к нищим совершенно нехарактерен для христианской легенды. Образ нищего в легенде и духовных стихах восходит к евангельскому архетипу — притче о богатом и Лазаре, а потому праведность нищего никогда не подвергается сомнению. Нищий — классический образ праведника, а нищелюбие — главная христианская добродетель. Концовка мяндинской редакции вступает, таким образом, в противоречие с топикой христианской легенды. Мяндин как будто снижает язык легенды, переводит его в плоскость народного «мужицкого» практицизма. В таком отношении к нищим также можно усмотреть влияние старообрядческой идеологии. Севернорусские старообрядческие общины разрешали сбор милостыни лишь в исключительных случаях — в голодные неурожайные годы. В целом же, для старообрядцев характерна проповедь труда как способа выживания единоверцев во враждебном окружении. Не случайно многие крупные русские фабриканты XVIII – начала XX в. происходят из старообрядческой среды (Гучковы, Рябушинские, Морозовы и другие).

Таким образом, изучение еще одной мяндинской редакции старинного рукописного произведения обогащает наши знания как о творчестве этого самобытного крестьянского книжника, так и о старообрядческой этике и идеологии.

Список литературы
1. Алпатов С. В. «Ведомость из ада»: Судьбы европейской сатиры в отечественных религиозных субкультурах XVIII —XX веков // Вестник церковной истории. 2014. № 1/2 (33/34). С. 149 —175.
2. Волкова Т. Ф. Иван Степанович Мяндин — редактор древнерусских повестей (Некоторые итоги изучения литературного наследия печорского книжника) // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 2006. Т. 57. С. 839 —890.
3. Малышев В. И.Усть-Цилемский книгописец и писатель XIX века И. С. Мяндин // Древнерусская книжность: по материалам Пушкинского Дома. Л., 1985. С. 323 —337.
4. Пигин А. В.Видения потустороннего мира в рукописной традиции XVIII —XX вв. // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 1997. Т. 50. С. 551 —557.
5. Пигин А. В. Повесть о бесе Зерефере в обработке И. С. Мяндина // Русская литература. 2001. № 1. С. 159 —166.

Аннотация. В статье анализируются два списка рукописной сатиры «Газета из ада», принадлежащие перу крестьянского печорского книжника-старообрядца И. С. Мяндина (вторая половина Х1Хв.). Изучение этих списков в более широком контексте рукописной традиции «Газеты из ада» позволило установить особенности мяндинской редакции данного памятника.
Ключевые слова: И. С. Мяндин, рукописная сатира, крестьянская письменность, старообрядческая идеология,эсхатологическая легенда, демонология.

А. А. Самусенко