Изображение души в образе бабочки в русской поэзии сер. XVIII-XIX вв. Часть 2

Идея Джека Тресиддера, составителя одного из мифологических словарей, о том, что бабочка, в основном, олицетворяет ветреность и веселье находит поддержку в стихотворениях И. А. Крылова «Мое оправдание», Д. В. Веневитинова «[К С[карятину]», М. Ю. Лермонтова «К портрету», в какой-то степени у М. Лохвицкой «Во сне» [4]. Во всех перечисленных стихотворениях бабочка сравнивается с молодой девушкой, только в одних - ее игривость и некое легкомыслие даются как нейтральная характеристика особы, в то время как в других эти качества осуждаются.

В произведениях Д. С. Мережковского «Конец времени» и А. А. Фета «Сон» другая особенность бабочки отдается женским персонажам - легкость походки.

Метаморфозы бабочки привлекли свое внимание Г. Р. Державина (ст. «Бессмертие души») и И. И. Дмитриева («Послание от английского стихотворца Попа к доктору Арбутноту»). У Державина эта метаморфоза олицетворяет воскрешение, в то время как у Дмитриева - это, скорее, о том, что талантливый человек (бабочка), не должен принимать близко к сердцу критику несведущих в искусстве людей (гусеница, червяк).

Образ Эрота (Купидона, Амура) начинает появляться в русской поэзии с начала XIX века. Причем у А. Г. Волкова и К. Н. Батюшкова Эрот - жестокий и беспощадный божок, а у Н. Ф. Остолопова - добрый и благодарный, но у всех поэтов Купидон гоняется за бабочкой. Молва о жестокости Амура идет из самой античность. Зевс, предвидя еще перед рождением Купидона все несчастия, которые он сотворит, приказал Афродите убить его, но та спрятала его в лесу, где дикие звери вскормили его. Так что Волков и Батюшков вторят древним поэтам и прозаикам, которые постоянно твердят о его жестокости. Г. Р. Державин в своих стихотворениях («Анакреон у печки» и «Внимание») наряду с образом Эрота с бабочками использует мотив сгорания бабочки от пламени свечи. Мотив служит аллегорией охваченного слепой страстью человека, изображает удовольствие, которое оказывается смертельным. Здесь - предостережение от сладострастия и тщетной, пустой любви. Эти стихотворения, основой которым послужил миф об Эроте и Психее, становятся отправным пунктом для использования образа «бабочки» в качестве олицетворения человеческой души.

А. А. Фет расширяет семантический контекст рассматриваемого образа. Как мы уже отметили, в одноименном стихотворении бабочка олицетворяет красоту и мимолетность момента. Но литературный контекст позволяет увидеть здесь новый смысл. Стихотворение имеет вопросно-ответную структуру, а именно диалог, в котором отсутствует вопросная составляющая.

А. С. Эйнтроп
Продолжение следует